stuck in the middle with you
Ditmar Neumann & Bonnie Batler | Well, I don’t know why I came here tonight, | 25 сентября 2020. Вашингтон, США. |
Под фонд "Варьете" не копает только ленивый, и Дитмару пора бы уже это понять.
humanarchy |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » humanarchy » real time » [25.09.2020] stuck in the middle with you
stuck in the middle with you
Ditmar Neumann & Bonnie Batler | Well, I don’t know why I came here tonight, | 25 сентября 2020. Вашингтон, США. |
Под фонд "Варьете" не копает только ленивый, и Дитмару пора бы уже это понять.
Бонни Батлер, слишком известна во всех кругах общества и слишком выставлена на показ, чтобы не знать совсем уж ничего. Дитмар долго рассматривает фотографию хрупкой, миленькой женщины и пытается решить в очередной раз все “за” и “против” собственного расследования.
Гэри мертв, Кира свалила подальше, временно, он все еще чувствует ее когти поблизости и цок-цок-цок ее каблуков все еще стучит где-то в подкорке. Но это ерунда, это подождет. Сейчас важна новая женщина в его жизни, когда он там собирался жениться? В следующем году? Может отложить еще на пару лет, чтобы наверняка не влететь в этот сомнительный институт.
Так вот, Дитмар взвешивает свои варианты, он может как простой человек попытаться выбить из ЛКорп какую-то информацию по запросам, по возможностям, по бумагам, а может выбить информацию из нее. CEO, надо же, новое название для человека, который занимается решением всех внешних вопросов и политикой компании.
Мило.
В клубе ярко, громко и жарко. Дит заворачивает рукава легкой рубашки по локоть и проталкивается к бару. Дама, за которой он пришел уже здесь, уже пьет, уже кого-то кадрит. Быстрая однако и выглядит еще меньше, чем на фотографии, он почти покупается на эту милую внешность пока заказывает выпивку, пока просит молодого человека отвалить с места и пока улыбается ей.
Улыбка у него отличная, наглая, красивая, так и хочется ее разбить. Он обычно этим очень хорошо пользуется, а еще пользуется тем, что они отвлекаются на манеры, речь, руки, все остальное и пропускают самое главное, что глаза у него яркие, не улыбчивые и взгляд слишком пристальный для очарованного неземной красотой.
- Вы обворожительны, - Дит мысленно слишком громко смеется сам с себя, ему надо было погуглить перед флиртом хотя бы ту часть, как это делается, а.
Слишком стар для этого дерьма. Проще было бы ударить ее головой о стойку и за волосы выволочь из клуба в машину, но он задумал провернуть тут вещь, которая работала когда ему было двадцать. Сколько лет прошло, мозгов не прибавилось.
Он допивает свой виски и просит повторить изучая противника вблизи.
Бонни-мать-ее-Батлер, что вы за чертовщина?
- Я бы предложил танец, но увы, не мой формат. - Он усмехается. - Как на счет более тесного знакомства где-то потише, с меньшим количеством взглядом и интереса со стороны.
Секс не его приоритет, но ладно, он вполне может сделать исключение. Наверное.
Пока что ему кажется, что удар о стойку будет более действенным, чем его попытки ее снять. Нет ничего более забавного на самом деле, он выбыл из этой лиги безвозвратно, Дитмару даже грустно становится от этого осознания, ненадолго.
Бокал с виски скользит в его руку, он салютует им.
В клубе полно девчонок моложе и привлекательнее, чем Бонни, но Бонни всё равно не остаётся одна. Вокруг неё нет толпы поклонников — разве только когда она покидает танцпол, — но и одна она тоже не бывает. Бонни любят за обаяние, а не за длину ног и размер груди, за это беззастенчивое "о, да ты просто супер", которое она выдаёт каждому первому встречному, и не важно, что за секунды до на месте встречного уже кто-то сидел.
Бонни отворачивается, видит совершенного нового парня — и улыбается уже ему.
— Твою мать, — выдыхает она совершенно искренне, — у тебя просто потрясающие глаза.
В отличие от него Бонни знает, как это делается. Бонни бывает в этом клубе почти каждую пятницу, а вот он здесь явно не завсегдатай — он выглядит солдатом, который ушёл с войны, но из которого не ушла война, и вот он ходит по всем этим увеселительным заведениям в надежде почувствовать хоть что-то, совершенно деревянный и снаружи, и внутри. Бонни нравятся такие парни: они обычно выносливее прочих, и она легко позволяет себе забыть о том, что это он выбрал её, а не наоборот.
Любая другая уже выплеснула бы свой коктейль этому парню в лицо, но Бонни нравятся люди, которые знают, чего хотят, и не стесняются идти к цели, наплевав на условности света — она сама точно такая же, хотя её манеры сглаживает опыт. Его манеры — нет, и он напоминает ей алабая, оказавшегося в клетке с котятами: хочет он того или нет, он слишком неуклюж, чтобы все остались целы, а он не потерял ни клочка своей шерсти. Зрелище опасное и смешное одновременно, и Бонни в самом деле смеётся, запрокинув голову к свету софитов у бара.
Отсмеявшись, касается его запястья, опуская его рукой стакан к барной стойке — вряд ли она сегодня встретит кого-то лучше.
— Идём, — скользнув ладонью чуть выше, она переплетает их пальцы и, мягко приземлившись со стула, тянет его за собой. Не к выходу, но и не к туалету — к двери с табличкой "Только для персонала", от которой у неё давно уже есть ключ. Разгорячённая, пробивая себе дорогу сквозь точно такие же тела, Бонни выглядит так, словно уже славно потрахалась, но не против продолжить ещё, а потом ещё, и ещё, потому что, чёрт бы их всех побрал, она не устаёт в постели — только психологически, только на работе.
Когда музыка становится глуше, в пустом и тёмном коридоре, заставленном пивными кегами и коробками, Бонни сжимает пальцы в своей ладони крепче. Два поворота налево, за ними — подсобка с документами, в которой Бонни даже в темноте ориентируется как дома.
Если интуиция не обманула, позже они смогут повторить ещё раз, но, наверное, уже не здесь — может быть, у неё дома, в её официальном доме, — но пока Бонни не загадывает так далеко. Бонни встаёт на цыпочки, за шею притягивая парня к себе, точно течная кошка, трётся об его тело.
Когда он молчит, он нравится ей гораздо больше.
Кто из них больше подстраивается под происходящее он не дал бы ответа, даже если бы спросили. Дитмар был готов к сопротивлению, ко всем тысячам женских уловок, к покупке выпивки и разговору ни о чем. Он был готов даже к тому, что она пошел его нахрен и отвернется, ища себе другую жертву, почему бы нет, его ржавые навыки ухаживания - отстой.
Но вместо этого вот она, со всем доступным интересом изучает его, делает комплимент, чтож, она могла бы научить его парочке приемов, если бы он дал ей такую возможность. Но его сейчас интересует только разговор с ней и возможная информация, правда, Дит себя не обманывает в этом - информацию просто так она не отдаст. Интересно только что попросит в замен и будет ли у него возможность расплатится хоть чем-то, кроме выстрела в голову.
Визитная карточка как никак.
Бонни Батлер не то, что он представляет и это даже интригует. У нее нет тягучего голоса, длинных острых ногтей, тысячи украшений и телефона в стразах. Она обычная и это несколько сводит с ума, слишком обычная для той, кого он успел навоображать. Может ему пора перестать думать, на самом деле он сам себе тут не помогает отнюдь.
Она сдается на его уловки так красиво, что Дит не может не чувствовать во всем этом какой-то подвох. Но они не знакомы, они оба взрослые, они оба не на своей территории и оба увлечены беседой друг с другом, тут он мог бы смеяться, но Бонни уже тянет его дальше за собой.
Дит легко идет ей навстречу, поддается ее руке, которая цепко удерживает его строго за ней. Жертва и охотник, которые снова меняются местами, везет ему на таких женщин что ли? Или наоборот, ничерта не везет! Он сам себе усмехается, осматривает помещения, где она проводит его, запоминает дорогу, вход-выход, старые привычки в нем не умирают. Если придется уходить отсюда в спешке, он будет готов.
Сегодня не день, когда он собирается убивать ее.
Если Дит спросит что-то о работе сейчас - она выскользнет из рук, если спросит позднее - не будет готова отвечать. Шах и мат, Дитмар.
Он усмехается.
Она крепче удерживает его руку и льнет всем телом. Красиво, податливо - совершенно, Дит давит в себе все слова, которые хочет сказать и обнимает ее, прижимает к себе ближе, проводит руками по спине, бедрам, обхватывает ее задницу ладонями и сжимает крепче.
- А ты хороша. - Возбуждение копится где-то внизу живота, тяжелое, горячее, совершенно лишнее в его ситуации, но он еще не решил когда она будет податливей, до или после?
Наверное, после.
Дит прижимает ее к стене, подхватывая на руки. Ее шея почти вызывающе бледная во всем этом сумраке, так что он беззастенчиво кусает ее, мстительно оставляя следы на коже. Залечит потом или оставит как сувенир, ему на самом деле все равно. Если она будет стонать красиво, он поверит в ее желание, пожалуй. Если она будет говорить после - он не зря проведет этот отрезок времени отрабатывая свою задницу.
В любом случае - он выиграет что-то.
Дитмар родился идиотом, хоть в этом он уверен на все сто.
— Хорошо, — соглашается Бонни с тем, что она хороша, и больше не произносит ни слова.
Когда она молчит, ей тоже идёт больше, а стоны — не в счёт. Но она помнит о других, и что они не одни здесь — нет, не прямо здесь, прямо здесь их только двое, и этого вполне достаточно на первый раз, а не одни они вообще — и все свои стоны Бонни прячет в его плече, собственной ладони, закушенных губах. В его плече оказывается надёжнее всего, и свой последний Бонни прячет именно там, сжав до синяка зубы поверх рубашки.
Око за око, метка за метку.
Уже позже, оправляя сдвинутое на сторону бельё и расправляя подол смятой юбки, Бонни улыбается своему визави, почти что ласково (и не без труда дотянувшись) приглаживает встрёпанные ею же волосы и, наконец, даже с большим удовольствием тянется всем телом.
В голове замечательно пусто, только шумит её собственный разогнанный пульс, и это, чёрт побери, прекрасно. Это гораздо больше, чем она ожидала, когда шла сюда, но теперь ей нужно ещё. Будь Бонни моложе, она бы, может быть, даже понадеялась бы после уснуть, но... она не надеется.
Хотя, вне всякого сомнения, он хорош тоже. Бонни, помогая ему застегнуть рубашку, интересуется:
— К тебе или ко мне?
Она не против продолжить дома, хотя и не уверена, что он будет в состоянии. Есть вероятность, что он оклемается по дороге — ехать им как раз около получаса, — и Бонни учитывает это в своих планах. Если что, заедут в аптеку — хотя у неё, в принципе, всё с собой, и ей, в принципе, совершенно не принципиально, куда они поедут, лишь бы...
— Я за рулём, — предупреждает Бонни, оправляя его воротник, и проходится ладонями по плечам, разглаживая смятую рубашку. — Ты пил.
Она тоже, но она может себе это позволить. Он — нет, и, кроме того, он достаточно ощутимо укусил её — Бонни едва касается кожи там, где должен был остаться след, прячет довольную улыбку и, наконец, толкает дверь от себя.
Никаких следов на её шее уже нет.
Она маленькая в его руках и кажется довольно хрупкой, впрочем, это не мешает ни ему, ни ей. Дит задушено стонет, когда она кусает его плечо то ли от боли, то ли от удовольствия, черт его знает. Она действительно больше чем он ожидает, больше чем хочет и это хорошо, очень хорошо.
Быстрый секс, не снимая одежды тоже хорошо, прочищает головы, расставляет все по своим местам. Он почти собран и спокоен, только отдышаться надо пару минут и перехватить ее руки, заботливо поправляющие его одежду.
Бонни по всей видимости привычно управляет собственной жизнью и ничего в происходящем не выбивает ее из колеи, это хорошо, Дитмар не рассчитывал так удачно вписаться в ее распорядок. Ожидалось, что ему придется потрудится, чтобы добраться до нее и перехватить в собственное пользование, но нет, с этой стороны все слишком гладко. Подвох где-то будет и по всей видимости он не будет к нему толком готов.
Проклятие.
Но он уже в этом все.
Дит целует ее руки и отступает, давая ей волю.
- К тебе, боюсь моя квартира тебя приведет в ужас. - Он пожимает плечами и поправляет воротник дополнительно. В его квартире разруха несколько лет и Альфред, которого он не готов знакомить с женщинами, таракан может и удрать, с кем тогда разговаривать о планах на ужин?
Он идет за ней, не выпуская из виду окружение. Она двигается решительно, быстро и напролом, ему эта тактика знакома, но сам он от нее слишком далек. Слишком рано вырос, слишком плохо кончил, слишком много поставил и проиграл и так далее. Дит восхищается этой девочкой, маленькой, милой, чудовищной в своей красоте.
Они могли бы сойтись, если бы она была на пару десятков лет раньше у него. А сейчас - восхищение и работа. Скука.
- Хороший дом.
То, что они добираются сюда быстро тоже ее заслуга. Дит, правда, думает что выбираться ему придется как-то самостоятельно, но чем черт не шутит. Дом действительно милый, он ожидал лучшего и более современного интерьера, но она в принципе тут не для его ожиданий.
- Хорошая выпивка. - Комментировать чужой бар - привычка, пойманная у старого знакомого, который затыкается от алкоголя и только в приступах алкогольного отравления. Но в баре действительно есть не плохой набор, так что комплимент за комплимент.
Играть тупого у него тоже долго не выйдет ведь.
Не доверяет, — молча определяет Бонни, с коротким смешком прослеживая опускаемые от истерзанного воротничка руки. Здесь даже говорить не обязательно, и все эти оправдания по поводу его квартиры и её трепетной натуры уже излишни. Он поправил воротник, который поправила ему она, и этого достаточно. Если бы они были женаты, той же минутой Бонни поставила бы на их браке крест.
К счастью, они были друг другу никто и интересовали друг друга недостаточно, чтобы спросить имя. О доверии не могло быть и речи, а всё самое главное Бонни о нём уже знала — он был достаточно вынослив, чтобы держать её на руках до тех пор, пока она не кончит, и большего от него сегодня не требовалось.
Был бы ещё чуть более молчалив, она наверняка оставила бы ему свой номер, но... может, ещё и оставит.
— Я буду виски, — предупреждает Бонни перед тем, как выдать стандартное «чувствуй себя как дома, только не ломись в закрытые двери» и оставить его в одиночестве.
На душ ей хватит и пяти минут — можно было бы и позже, но Бонни любит чувствовать себя чистой. Бонни нравится, когда люди думают, что она доверяет им — когда тащит в постель или оставляет одних в своём доме. Все они от этого чувствуют себя страшно особенными — и все стараются ей за это отплатить.
Собирать с них плату Бонни нравится больше всего.
— Соскучился? — усмехается Бонни, уже сменившая призывный наряд на хлопковый халат с Багзом Банни, и со спины накрывает ладонями крепкие плечи. Тянется ниже, по груди и к брюкам, но, перегнувшись ещё, сжимает пальцы только на своём стакане. Перед тем, как выпрямиться, касается губами солёного затылка, и всё же оставляет на его плече ладонь.
Ей нравятся его плечи — нравится, когда сила не так очевидна, как у того же Уокера, потому что это обещает гораздо больше.
— Продолжим, или хочешь отдохнуть ещё? — Бонни даёт ему выбор. Ради разнообразия — и всё равно, обойдя диван, садится на столик напротив, готовая в любой момент опуститься на колени.
Но им, пожалуй, придётся всё-таки подождать. Тем более, что на свету он старше, чем она ожидала, как минимум на десять лет.
Бонни обычно предпочитает моложе — они и выносливее, и старательнее. Быстро восстанавливаются. Благодарны, опять же — этот, например, вряд ли будет. Но и таскаться за ней потом он вряд ли будет тоже, и это Бонни записывает ему как плюс.
Ещё один.
Остальные отыщутся сами — времени у них до утра.
Она исчезает где-то по направлению ванной, скорей всего, Дит осматривает местность. Дом тихий, стоит на удалении, почему она не опасается за себя? Ведь ее лицо примелькалось, о ее положении многие знают? О ней в принципе очень много информации, даже без дополнительных вложений.
Единственное чего он не знает - мутация. Ее мутация не освещается, она не ярко выражена и она не показывается на глаза в моменты, когда наслаждение перекрывает сознательный контроль за реакциями. Диту это не слишком нравится, но он слишком уверен в собственных силах.
Конечно закрытые двери он проверяет, потому что может, потому что хочет. Не лезет внутрь, но это и не требуется, за одной из них точно должно быть что-то игровое и может не слишком приятное, он пока не готов совать голову в петлю.
Ее виски он наливает чуть дольше, изучая этикетки и пытаясь понять, который любимый? Все? Дитмар в принципе чувствует как время тикает пока ее нет, мысленно он взвешивает вопросы по тяжести, глупости и другим критериям.
Жаль, что он не станет человеком, который долго сможет интриговать и играть на поле с тяжеловесами. Быть опорным пунктом ему больше подходит.
- Отдохнуть? - Он смотрит на нее, изучая халат, домашний вид, голые лодыжки.
Все еще мило, все еще не слишком вызывающе, если бы не ее прямота и дикость в поступках, они бы друг друга не заметили. Тип, который Дитмар никогда не выбирает, наверное, что-то при этом теряется. Ему нравятся ее уши и прямой взгляд, он отпивает свой виски, катая его на языке, дмок хорошо ложится и в целом вкус не плох.
- Тебе не страшно тут в одиночестве? - Он проглатывает ласковый эпитет, старательно пытаясь не отводить от нее взгляд.
Дит думает о том, чтобы спростить про Фонд напрямую, спросить про ее интерес там, предложить может быть купить-продать кого-то или что-то, но молчит.
Глупость заразна не так ли.
- Предпочитаю перерыв и получше узнать партнера. - Он весело усмехается и врет, но на этот раз плавно, потому что эта фраза у него в ходу.
Как и милые эпитеты. Правда “девочка моя” - все еще принадлежит Кире, как посыл что не девочка, не его, но кто знает.
Любимый виски Бонни — тот, которого в бутылке больше всего, потому что она, как и все дети, оставляет самую вкусную часть на десерт. Для неё и выпивка, и наркотики, и секс — как сэндвич, сделанный матерью, которой у неё никогда не было: сначала всегда объедаются края, а остальное — уже потом.
Отчасти поэтому Бонни не спешит сейчас.
— Восстановиться, — охотно поясняет Бонни, вслепую пробуя виски.
Коннемара. Неплохой выбор, пожалуй, особенно для этого вечера. В нём и самом есть что-то ирландское, может быть, в этом дело? Может быть, поэтому ей кажется, что она чувствует в нём эту нотку развязной уверенности, едва уловимую, точно отзвук дыма в виски, опасную, обещающую головокружительный взлёт и не менее головокружительное падение? Бонни ещё не встречала никого более надёжного в своём распутстве, чем ирландцы.
Встретив испытующим взглядом точно такой же, Бонни решает для себя: всё таки да, всё таки есть. Эти парни одинаково веселятся и убивают, и этот такой же.
— Не вижу смысла бояться, — Бонни легко пожимает плечами, ухмыляется:
— Появление двух серийных убийц на одной территории статистически маловероятно, а эта территория уже занята мной.
Хотя до серийной убийцы ей далеко — не хватит занудства выдерживать модус операнди. Кроме того, в мире были вещи и хуже смерти — и часть из них с бессмертной Бонни уже случалась. Когда случатся остальные — лишь вопрос времени.
Бонни предпочла бы попозже, хотя знала: рано или поздно ей захочется испытать всё. Она уже близка к этой идее.
Она вытягивает ноги на диван между его колен, щёлкает зажигалкой. Ухмыляется снова:
— Мне начать исповедь с первой золотой звёздочки, или взять более поздний период биографии?
Вряд ли ему что-то скажет её имя — это ведь просто имя. Каприз женщины, разглядевшей в сморщенном комке из собственной плоти нечто достаточно миленькое для имени «Бонни».
Имя не передаёт ничего — только подсказывает, как обозвать его владельца, если нет фантазии. У ирландца таковая наверняка была — даже если на словах он не умел её проявить.
— У меня нет животных, родственников и постоянного любовника, потому что нет ни времени, ни желания его на них тратить. Я работаю по сто часов в неделю, потому что чертовски люблю деньги и свою работу, а ещё я люблю ирландский виски, хороший секс и после полежать в ванной под группу «Двери».
О «витаминках», обычно сопровождающих три последних процесса, Бонни из вежливости не упоминает — только подаётся вперёд, опуская ладонь с зажатым в ней стаканом к щиколотке, и снизу вверх заглядывает ирландцу в глаза:
— Теперь, когда ты знаешь обо мне всё, как насчёт перейти ко второму пункту моих предпочтений?
Он усмехается на ее ремарку про серийных убийц, патология, которая встречается редко но как же метко. Впрочем, Дит себя к таковым не причисляет, не отягченный моралью - да, наученный действовать вопреки здравому смыслу - да, действовать потому что есть отклонение в психике - нет. Но она? Бонни Батлер, он в который раз жалеет, что вылазка такая непродуманная, сырая, слишком опасная.
Ему бы собрать на нее информацию, файл, досье, ему бы покопаться в ее прошлом, в ее настоящем, в ее планах. Ему бы найти ее этих любовников, отца, мать, сестер, братьев, кто там еще может быть? Дитмар мрачно прикусывает собственную губу, окей, ну идиотизмом его бог точно не обделил при рождении, остальное было явно привнесено уличным воспитанием.
Он грешным делом вспоминает бои без правил, ставки, как кровь бежала чуть быстрее на ринге, как скалился противник. Почти секс, только бой до крови, первой или последней - удел решать зрителям.
Бонни сейчас ласкова как кошка, как противник, который ничего не боится, который уже победил. Может и да, Дит тоже скалится, но у него есть преимущество, он точно знает где он, кто он и как его зовут. Что знает она? Ну вот и узнает.
Он гладит ее ногу и хмыкает.
- Сто часов в неделю? Да ты помешана на своей работе, слышал таким не просто расслабиться. - Дитмар пожимает плечами. - Второй пункт подождет более детального знакомства, давай поговорим о грустном.
Ох, он мог бы быть чуть более чутким, чуть менее топорным и поменять тональность, но она иррационально ему нравится, Дитмар знает что это плохо, но сам над собой он поиздевается потом, когда все закончится здесь.
- ЛКорп, серьезно? Там много платят? Хорошо платят? Дают бонусы? - Он обводит косточку на ее лодыжке пальцами, неосознанно растирая теплую кожу. - Заставляют работать сверхурочно и копаться в дерьме, которое тебе даже не нужно?
Дитмар смотрит выразительно и очень пристально. “Давай, девочка, думай быстрее и отвечай”, - ему не нужно транслировать это вслух, говорить что-то еще. Настрой на интимность, возбуждение, что-то там еще - исчезает, чертовски быстро исчезает, как и заинтересованность в ее глазах.
Напускное.
Но он расстраивается. Эта женщина слишком быстро переключается, как на его вкус, с такой держать марку на равных и постоянно у него не хватит желания.
Дитмар смело дает оценку в пару секунд на какую-то из реакций и вздыхает, удерживая ее ноги на месте.
- Всего лишь разговор, я подчеркиваю это. - И может ему пора представиться? Хотя нет, поищет потом.
Расслабиться Бонни всегда было сложнее, чем остальным, но она только пожимает плечами и, выдохнув вправо, повторяет:
— Виски, секс, ванна. Тебе стоит попробовать.
И Бонни притащила к себе этого ирландца именно для того, чтобы проверенное годами практики комбо вновь сотворило чудо. Витаминами она закинется уже после, когда он уйдёт — эффект длится дольше, если рядом никого нет. Бонни связывает это с тем, что иногда просто нуждается в уединении с самой собой.
Сейчас — нет. Сейчас ей хочется разбить бутылку о голову этого ирландца, но не раньше, чем она допьёт, и медленно, демонстративно медленно она проглатывает оставшееся в стакане и доливает им обоим ещё. Усмехается: а ведь всё так хорошо начиналось.
— Всё это, — соглашается Бонни с перечисленным, вновь перехватывая ото рта сигарету, и в этот раз не утруждает себя тем, чтобы отвернуться перед выдохом, — и даже больше.
Памятуя о своём бессмертии, Бонни знает, что не умрёт сегодня. Но это лучше прыжков с парашютом, а этот ирландец — лучше сорвавшегося кольца. Лучше грабителя, что пристаёт в подворотне — у того цели очевидны и весьма прозаичны, а здесь — здесь загадка.
Ответ, к сожалению, обещает стать известным уже скоро.
— Говори, — снисходительно взмахивает рукой Бонни, а после тянется к пепельнице. — Я же тебе не мешаю.
Глядя в его глаза, Бонни чувствует себя странно. Чертовски странно, и дело не в виски или в не менее опьяняющем желании наказать ублюдка за попытку на неё давить, нет — дело в том, чего хочется самой Бонни, а ей хочется, чтобы он на неё давил. Ей хочется, чтобы он пытался её сломать, даже больше, чем сломать его в ответ, потому что тщательно оговорённая боль чертовски скучна каждую секунду, что её не испытываешь.
Боль, которую нельзя контролировать — вот что на самом деле пугает. Не угроза смерти, не бестолковый шантаж — боль, и Бонни боится её лишь немногим сильнее, чем хочет.
— Я не собираюсь защищать корпоративные тайны ценой своего здоровья, — предупреждает Бонни, но только об этом. О том, что случится с ирландцем после, если он оставит её в живых, предупреждать нет нужды — он и сам должен понимать, что у них нет других вариантов. Она умрёт сегодня. Умрёт для него и ненадолго, а после они встретятся снова. — Гарантий, впрочем, давать тоже не буду.
Ту боль, которую Бонни хочет... хотя бы на первый раз ей ведь не обязательно испытывать самой?
Он запоминает ее рецепт расслабления на будущее, ну вдруг ему когда-то понадобиться еще один способ сбросить напряжение. Пока что Дит использует для этого редкие, оттого более ценные для него, заказы. Охота - хороший способ переключить собственное внимание с вечного поиска информации и доступных рычагов давления на более приземленные вещи.
Ему нравится смотреть как она двигается, какие плавные линии, какие резкие слова, как она составляет себя раз за разом. Под разными углами, в разном освещении - новая. Диту нравится в охоте наблюдать, без анализа, без применения, без дополнительных усилий - смотреть.
Люди, правда, в больше части те еще свиньи, так что это не всегда настолько завораживающе и приятно. Иногда он стреляет просто потому что смотреть больше нет сил, не хватает терпения. Иногда он ждет до последнего, до сладкой агонии жертвы, когда она больше не может, не выдержит, вот-вот сломается.
Обрывать такое на самом пике - вкусно.
Бонни Батлер, к его большому сожалению, даже не его цель.
Жаль.
- Корпоративные тайны вашей конторы пока что последнее, что может меня заинтересовать. Но я запомню твое высказывание, это сильно облегчит обмен. - Он улыбается, все еще поглаживая ее ноги. - Хорошая сигарета, хороший виски, хорошая компания.
У них вообще на двоих много хорошего, даже жаль портить вечер банальностями и словами, которые так или иначе принесут обоим разочарование друг в друге. Дит уверен, что прямо она ничего не расскажет, пытать ее, он изучает ее шею, на которой должен был быть засос, бесполезно. Придется остановится на попытке выжать максимум из минимума.
- Все что мне известно на данный момент, так это то, что ЛКорп отчаянно пытается что-то найти на бедный несчастный фонд “Варьете”, это грустно. - Дит строит соответствующее его словам лицо и кивает сам себе. - Ну, может быть мне известно чуть больше. Так вот, куда мы двинемся отсюда дальше?
Все карты которые у него есть он раскрывать не планирует, как и пытаться вызнать то, чего она не знает. Дитмар тут на поле как новый игрок, к тому же, ему достаточно намеков, чтобы он знал куда двигаться дальше, прямые наводки были бы слишком скучны.
Не каждый день руководство противодействующей организации оказывается напротив в халате и с сигаретой в руках. Ну и не каждый день то самое руководство так красиво пытается увильнуть и свернуть тему на несущественный для Дита фронт.
Вы здесь » humanarchy » real time » [25.09.2020] stuck in the middle with you