Весьма сомнительно, что пара кружек пива внутри Ричера помогут ему настроить общение со скорбящей (скорбящей ли) вдовой.
Поэтому он разворачивается (снова, опять, в который раз) от дома, который в последние дни стал чуть ли не вторым.
А не пора ли нам наведаться к миссис Деуитт.
Конечно же пора, минуя бар, бесспорно, чтобы потом опять побыть незаметной тенью под деревом, которое чуть ли не вторым домом уже стало. Высокое, старое, раскидистое с шершавой (и кажется даже немного теплой) на ощупь корой. Прямо как он сам.
Все эти сравнения от себя к себе же ему не нравились. А дерево нравилось. И квартал нравился. Он бы себе обязательно купил бы дом. Им. Только их больше нет. Не будет.
Ричер особо не жалеет.
Он спит с фото бывшей жены.
Совсем не жалеет.

Лиза неприятно клацала наманикюренными пальчиками по экрану телефона. Этот тихий, но назойливый звук (шум), напрягал Дэйва. Весьма неожиданно, стоит заметить.
Сколько лет его дочери?
Ей уже можно красить ногти так?
Он не особо разбирался в этих хитростях (вообще нет). Но Ричер точно знал - такая длина ногтей не то, что недопустима, она просто-напросто неудобна.
Лиза, в очередной раз не добившись реакции от сенсорного экрана телефона (милая, тут нужно тепло человеческого тела, а не шлепки отростков, украшенных стразами), плюет в него оскорбление.
- Что?
- Что?
Вызов, бунт и явное недовольство в светлых (даже слишком) голубых глазах. Таких нет ни у Ричера, ни у жены (бывшей). Может, именно этот цвет у их соседа напротив или у продавца стиральных машинок, а может у того лодочника, который вился вокруг них на озере.
Может.
Но только вот единственное отличие между дочерью и Ричером – глаза. В остальном полная женская копия. Высокая, немного несуразная,  с широкой челюстью и сильными руками. Так что если кто и нагулял этого ребенка, то скорее всего из супружеской пары это был Дэйв.

- Тут твоя любовница живёт?
Щелчок лопнувшего пузыря жвачки.
- Нет.
- Да не парься. Мама себе уже давно завела парня. Ничо такой.
Лиза пыталась вывести его. Но одни и те же все время уловки не работают на Ричере. Оно и в первый раз не сработало.
Потому что ему всё равно.
Он разговаривает с телефоном, пока чистит зубы. На дисплее улыбающаяся Лиза. Ему она не отвечает.

Как только Ричер видит машину миссис (ее уже можно звать мисс?) Деуитт, сразу же начинает движение. Еще один щелчок – девочка очень внимательно смотрит на отца. У нее правда ничего не выйдет. Она это знает. И злится. Не на отца, а на всех. И на то, что они все проебали.

- Молочный коктейль? Клубничный.
- Я на диете.
Дэйв смотрит на тонкие (тощие), длинные ноги, ключицы, что выпирают как-то нездорово и молчит, с шумом втягивая тягучую холодную (аж зубы сводит) жидкость.
Когда она выходит из машины, в голове само собой возникает сравнение – Слэндер – долговязая и худая. Наверное, это полное дерьмо, когда такое появляется в голове при взгляде на дочь.
Надо позвонить Лорен.
Но Дэвид звонит другой женщине.
Той, что видел издалека.

Он уже звонил Вирджинии. Первый раз неудачно. Второй раз на троечку. Но каждый раз получал отмазки, словно пытался уговорить школьную красотку на свидание.
- Я уже всё рассказала.
- Они плохо спрашивали.
Вирджиния молчит. Дэвид улыбается. Ричер словно маньяк-сталкер знает ВЕСЬ график Деуитт. Ей очень не повезло, что он так подсел на это дело.
Или наоборот.

В этот раз он стоит слишком близко к дому, за которым наблюдал, опираясь на привычно шершавый ствол.
Впритык.
Ричер давит на звонок добрые секунды три.
Конечно, она согласилась. Будто выбор был.
У них обоих его нет.
(Ложь)

Отредактировано David Reacher (2020-09-12 19:28:05)

Стоит ли назвать эту женщину безрассудной? Можно ли?
А если бы он был женщиной?
Открыл бы дверь? Пустил бы?
Такого как Ричер? Однозначно нет.
Дэйв хмурится, что явно не играет на пользу. Здоровенный мужик с выражением лица: «Нож в печень – никто не вечен» - явно не тот человек, которого молодая вдова хотела бы видеть в своем доме.
Еще меньше ему рада ее собака.
Вообще нет.
Если он ее случайно пнет, Вирджиния заметит? Ричер мастер маскировки и «случайных» падений на ногу, кулак, нож.
Профессионал в деле.
Только его пока никто никуда не пустил.
Улыбнуться что ль?
Женщинам нравится его улыбка. И так говорила не только его мама, но еще и бывшая жена (это не одно и тоже). В целом, его можно (бесспорно) назвать очаровательным. Он просто этим не пользуется.
А сейчас самое время.
Нет.

Она забавно задирает голову, чтобы его хотя бы рассмотреть. Они все так делают. Ричер старается не наклонятся.
Когда гора нависает над хрупким цветком, вероятность получить коленом по яйцам, дверью по носу возрастает процентов так на сто пятьдесят.  Один раз Ричер это проверил на себе. После этого рыжие не в его вкусе.

Ее голос не по телефону кажется немного другим. Более напряженным. Ему кажется, что даже проскользнула хрипотца в последнем слоге.
А вот если бы он…
Нет. Это так не работает.
Она напряжена. И причина этому – Дэвид, мать его, Ричер.
Но только ли он?
Всё внутри на десятки разных голосов твердит одно «Нет».
- Миссис Деуитт.
Дэйв решает, что так сейчас правильнее.
- Я здесь не для того, чтобы заставить вас дрожать, как осиновый лист.
Что-то подсказывает, что сама хозяйка дома не замечает того, как выглядит сейчас, как выглядит в последние дни.
Впрочем, он не видел ее «до», но уверен – эти «очаровательные» синяки под глазами не новый писк моды среди дам. В моде он не разбирается, но что-то понимает.
- Я знаю, что услышу.
В сто первый раз.
- И думаю, вам так просто легче.
Это не слишком дерзко и резко?
Нет. Он так не думает. Ему хочется открыть глаза этой женщине, открыть их себе. Его не могли «попросить» просто так.
Дэйв не верит в совпадения, не верит в приметы, предсказания, прогнозы погоды и что можно всё начать сначала. Но Дэйв знает как он хорош в своём деле. И это не гордыня. Это факт.
Вирджинии тоже стоит это принять.
- Мне бы очень хотелось услышать всё с самого начала.
За ее спиной маячит псина. Не то, чтобы Дэйв не любил собак, а они его. Просто с этим псом уже чувствуются проблемы на стадии «я тут с краю постою».
Его просто тут не ждали.
- И можно мне войти? Соседи странно косятся, а я приличный отец.
Не очень здоровой психически девочки, видимо.
Но Ричер подумает об этом потом.
- Вирджиния…
А ты опасный, Дэвид Ричер.
И наглый.
И пользуешься очарованием камня.
- … я не обижу вас.
На питомца это условие не распространяется.

Когда Лизе было шесть, она постоянно просила собаку. Невозможно было спокойно пройти мимо даже самого захолустного зоомагазина, в которых собаками даже и не пахло. Но они всё равно торчали положенные пятнадцать минут у витрины с вечно спящими хомяками, забившимися между стеклами.
Лизе они не нравятся. Ей нужен самоед, или хаски, или кто угодно, но чтобы собака.
Ричер сдаётся.
А потом это становится его собакой.
Кто-то удивлён?
Дэйв, пытающийся разодрать глаза в полшестого утра своего законного выходного, точно нет.

А потом его жена решает, что собака должна быть с ребёнком. Так легче перенести развод. Его бывшая понимает, кто будет занимться с псом?
Подсказка - не Лиза.
Ричер не заберет собаку из принципа, даже если попросят.
Его просят очень много раз.
Он качает головой.
На самом деле, у Дэвида просто нет времени. И это почему-то оказывается достаточно болезненно.
Пес же каждый раз ссытся от радости при виде хозяина. Где-то на третий такой финт Ричер научится уворачиваться.
Собака Вирджинии вряд ли будет мочится от счастья, если Дэйв потреплет его за ухом. Скорее от старости.
Не его проблема.

Он замечает, что Деуитт осматривает соседей, что Деуитт не запирает дверь, что Деуитт боится. И не верит в самоубийство. Но отчаянно пытается убедить в этом весь мир. А не выходит даже себя.
Ему бы хотелось сказать,  что он, в общем-то понимает, но нет.
Отсутствие правды разве не давит?
Как она спит?
Как ест?
Спокойно дышится на йоге? Свободно?
Конечно, Дэйв не будет задавать эти вопросы.
По крайней мере, сейчас.

Ричер ухаживается на мягкий (для него) диван, почти полностью забив на старого пса, который, видимо, тоже устал скалится и показывать свою якобы злость.
Вот тут они похожи.
У Дэйва устала челюсть рычать. Он предпочитает более мягкие методы (нет).

Он откидывается на спинку, уставившись в окно напротив, занавешенное полупрозрачным тюлем. Ему не нравится, что ничего невидно, но Ричер не дома.
Сидеть.
- А я ведь предупреждаю.
Дэйв не уверен, что Вирджиния его услышит.
А он ведь хороший парень.
Так ведь?

- Воды.
Ричер чуть ли не добавляет "с лимоном", но вовремя прикусывает язык. Тут никто не настроен на гостеприимство. Даже он сам.
- Вы верите всему, что печатают газеты?
Дэйв упирается рукой в подлокотникс продолжая буравить окно.
Не видит улицу.
Раздражает.
- Кажется, некоторые из них даже не удосужились правильно написать фамилию вашего мужа.
Он цокает языком, наконец-то переводя взгляд на хозяйку.
- Давайте так, Вирджиния. Карты на стол.
Ему почему-то не хочется ей врать.
Вообще, никому не хочется, но он должен. А тут даже и не выходит толком.
- Я бывший агент ФБР.
Ричер поднимает руку, дабы остановить поток (а может всего парочка) слов в свою сторону.
- Прежде чем мы с вами начнём ворошить эту часть моей биографии
(они не начнут)
- мы мельком коснемся того, почему я стал бывшим.
И почему сижу на этом неудобном диване, в неудобном доме.
Неудобно.
- Когда я начал копать... заниматься делом вашего мужа более детально и глубоко, меня скажем так попросили
Ричер разводит руками.
- И нет. Даже не думайте придумать на это какую-то свою отмазку.
Он и так видит это всё насквозь.
Давно ли вообще люди в сорок стали старыми?