Они сказали: «невинный обмен информацией». Они сказали: «ни к чему не обязывает». Они сказали: «никто не узнает».

Валя сказал: «пошли нахуй».

Крот ушел, а мысли остались. Мрачные мысли. Если они пытались достать сведения через одного из Легиона, значит их собственной информации не было достаточно. Их собственной информации. Которая у них, очевидно, была. О чем? О, делайте ваши ставки! Вариантов было предостаточно, начиная с прошлогодних налетов на полицейские участки и заканчивая личными данными пикетчиков. Включая Валю. С каждой секундой его аура все больше темнела, пока он наконец не ударил кулаком по столу.
(Технически – стаканом, но это неважно)

Он – он только посмотрит. Ничего больше. Легиону эта информация будет полезна. Они сумеют выстроить новую линию поведения. Николас с Логаном разберутся, придумают что-нибудь, им просто нужны данные. Он только глянет одним глазком…

Молекулы разлетаются точно волны, столкнувшиеся со скалой, принося щекотку и ощущение легкой жути: воспоминания о первом разе порой возвращаются. Дыхание перехватывает на короткое мгновение, за которое он пересекает невзрачную стену шелтера. Напрямик. Погруженное во тьму помещение встречает его легким холодком и мрачно тикающими часами. Или, быть может, его рецепторы слишком чувствительно реагируют на окружение.

Ночь, улица, фонарь, аптека. Идиот, привалившийся к стене и прикрывший глаза. Собравшееся в веках напряжение в тщетных попытках выйти слезами соскальзывает куда-то в горло. Встает комом. Валя не такой. Валя всегда со всем справляется. Образцовый член Легиона. Приносящий пользу.

- Логан.

Он ступает, почти шатаясь, и от него самую малость разит алкогольным ужином. Волосы сбиваются и рассыпаются, щекоча кончики ушей. Зато борода красивая, что есть, то есть.

- Логан.

Папка падает на стол. Она толстая, но не настолько толстая, как Вале хотелось бы.
(Выглядит незаслуживающей внимания)
(Зато в ней есть имя Логана)
(Больше ничего о нем, правда, нет, но имя тоже отстой)
Он молчит о том, что вывел из строя ноутбук, потому что это пошатнет его героическую позицию. И еще потому что Логан его по головке не погладит, а хотелось бы, чтобы погладил.

- Я ничего не взял. Ну, то есть, взял вот это. Но так нужно было, глянь.

Взгляд скользит по темным углам и скудной обстановке; его почему-то смешат книги, выставленные по размеру на крохотной полке, и еще грязная чашка у раковины. Самое время улыбаться как можно шире, пока голова пытается кружиться, и плечи не болят от напряжения. Нога порывается отстучать ритм: как там было?

«А лучше дай нам дотанцевать,
А лучше дай нам песню допеть.»

Он глядит на Логана, того и гляди хвостом завиляет. Ну что, дотанцевал?

Отредактировано Valentin Mishaun (2020-07-11 01:06:14)

Логан скользит взглядом по страницам, они бликами мельтешат в его глазах. Складка залегает между бровями. Логану не нравится.

Вале тоже не нравится.

С того момента, как он увидел на страницах фамилию Фильгенгауэр, его аура начала увлекательное путешествие куда-то в ад. Малыш Бобби взволновал его меньше, всколыхнув в нем лишь неприятную бессильную горечь.
(Бобби безнадежен, таких лечит только пуля промеж глаз)
(Валя совершенно не хочет держать в руках его некролог)
(Нэнси посмеется: не беда, он ведь был распиздяем)
Фильгенгауэр напрягала его в разы больше, и дело было не только в общих корнях. И даже не в ее дражайшем сыночке, мягко улыбающемся с рекламных постеров. Дело было в следующем: едва минули первые числа декабря, как в его телефоне раздалась мелодичная трель…

«Я знаю - близится конец этой войны последней, войны с самими собою и с теми, кого сотворили»

Его имя еще не фигурировало в деле в связи с этим моментом, но это было скорее вопросом времени. Последние четыре цифры номера как си-ви-ви код откроют доступ к его личности, и доказанная связь с Легионом этому самому Легиону чести не сделает. За первыми мелкими рыбешками придут акулы.

Итак, Логан глядит на папку. Фикус глядит на Валю. Валя глядит на притаившийся в углу стола телефон. Его взгляд то и дело соскальзывает на пол из-за кружащейся головы; изредка ноги пытаются изменить ему, и колени подгибаются в самый неподходящий момент. Он просто обопрется на столешницу. Ничего подозрительного.

Фикус смотрит не понуро, а осуждающе. Ты что, никогда не пил? Никогда не брал чужого? Это для дела! Логан подтвердит. Правда, Логан?

На лице Логана не читается ничего, кроме «еб твою мать», и Вале кажется забавной идея обучить его этой фразе. Он наверняка будет говорить ее слишком мягко, на уровне пародий на иностранцев из премьер-лиги КВНа. Они весело проведут время.

Эта папка одним своим видом все портит.

- Я забрал это. Утром ко мне приходила пара ребят с предложением о взаимном обмене информацией. Уж извини, ксивы они не показали, но – я решил, что они будут повыше тех, с которыми мы обычно бодаемся, - его язык двигается слишком медленно для хаотично работающего мозга, а слово «ксивы» он произносит как «ksivas», но Логан же умный мальчик. Разберется. – И не прогадал.

Он не говорит, куда нахуй влез. О, Логану лучше не знать. Точнее, Логану лучше знать, а Вале лучше, чтобы Логан не знал.

- Я не стал с ними торговаться, хотя они обещали взять тебя за жопу, - Валя улыбается. Улыбается, потому что сказал им, что они педики, могут хоть подтереться своими угрозами.
(Его колени дрожали самую малость)
(Вообще почти незаметно)
(Карман Вали оттягивает чужой жетон, но это проблема завтрашнего Вали)

Он продолжает:

- Я просто забрал это. У них в архиве даже камеры не висят. Курам на смех.

Он сам смеется. Нервно. Плечи становятся каменными. Как только ужин начнет выветриваться – заболят, и он опять станет похожим на побитого пса.
Но пока – пока – он на коне.
А папка в руках Логана, и в папке его имя, имя Бобби и испачканная кофе расписка о покупке чего-то нехорошего. Валя думает, чего-то, что стреляет.
(Таких лечит только пуля промеж глаз)

И эта чертова Фильгенгауэр.
«Я хочу поговорить о своем сыне»
(Я не ебаный воспитатель)

Телефон теряет свою ценность, когда в поле зрения оказывается бутылка виски.

Слежка, архивы, множество разрозненных элементов в одной маленькой постсоветской голове. Валя почти физически чувствует, как пары алкоголя выветриваются, и единственным насущным желанием остается втянуть их обратно. Желательно надолго. Навечно.
(В телефоне короткие гудки, социальные сети заблокированы, письма ритуально сожжены на полу двушки в трех километрах от МКАД)
(Он помнит чернильные кляксы с тех времен, когда они вместе рисовали плакаты, и затем их пальцы переплетались)
(Он помнит, как краска разлетелась по полу и забрызгала детский столик, когда она шипела ему: «Убирайся»)
(Он не хочет помнить ничего)

За необходимостью дела приходит обещание разрядки после. Бутылка виски пристально смотрит и шепчет: «Ты забудешь о Фильгенгауэр и геморрое, только сделай глоток».
(Фильгенгауэр и геморрой стали синонимами)
(Первое впечатление о ее сыне как удар по лицу)
(Посмотри, чего Глеб добился к тридцати годам)
(Глеб, Глеб, Глеб, Глеб, Глеб)
Валя пытается прогнать ненужные мысли и напрячь последние извилины, чтобы принести пользу. Он мог бы сослаться, мол, уже принес ее, но напротив него – Логан, и в его глазах недоумение и Валино безнадежное отражение, напоминающее маленькую зеркальную копию на дне стакана. Он пытается. Честно.

- Я…В их отделе два кабинета под архив, и я проверил оба. Если честно, я использовал ноутбук. Так забавно, когда сотрудник властной структуры хранит пароль под клавиатурой, - он смеется, но очень быстро останавливается. Как раз в тот момент, когда пальцы по инерции ныряют в карман за телефоном, а нащупывают ksivu. Уже настало время признаваться? А вот сейчас? А вот теперь?

- Их отдел…В общем, - он решается и бросает значок на стол. Тянется к стакану и быстро опрокидывает в него горлышко бутылки. Глотает торопливо, чтобы налить Логану. После такого зрелища лишним не будет. – В общем, ты ж меня знаешь.

Знает.
К его сожалению.

О слежке Валя молчит. Ему кажется, что за ним никто не шел. В конце концов, он петлял как последняя бездомная собака, только что с помойки не жрал.
(В таком состоянии мог бы)
Но – если говорить честно – мог ли он быть уверенным? Мог ли он хоть в чем-то быть уверенным?
(В том, что у Ника классная куртка, это незыблемая истина)

Ему сложно выдерживать новый взгляд Логана. Тот смотрит без агрессии, или злости, или разочарования, или чего еще угодно, а скорее устало, как смотрела тетя Леся, его соседка напротив.
(Порой она выходила на лестничную клетку и провожала его взглядом)
(«Лучше б был пидарасом, чем опозитщиком», и плевала на стертую плитку)
(Валя хочет заорать, что он не пидарас, но Логан не поймет)
Валя поднимает мусорную корзину на стол. Улыбается и кивает, мол, может прогуляемся на задний двор. Скажем, что на шашлыки. В России все так делают! Можем даже заказать настоящий шашлык, тут ж армянский ресторан в двух улицах.
(Пустой желудок отзывается болью)
(Да пошел ты, Валя, чтоб я еще когда заживлял тебе язву)