humanarchy |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » humanarchy » flash » [26.06.14] Let me make this mine
ЭЛЕКТРОКИНЕЗ
Let me make this mine
Shawn Carter-Williams & Charlotte Lillard | 26 июня 2014, временно переоборудованный спортзал одной из школ Нью-Йорка |
Когда ты идёшь на встречу выпускников, что ты ожидаешь там увидеть?
Главную оторву класса, ставшую примерной матерью семейства?
Ботаника, выросшего в успешного предпринимателя?
Главную злобную стерву, от которой до сих пор сводит зубы?
Или всё же свою школьную любовь, при виде которой сердце до сих пор делает кульбиты?
Человек
If I could, then I'd
Shrink the world tonight
So that I would find
You and me inside
Говорят, что один в поле не воин. Оно то может и так, но не когда этот один - Халк. Какую бы армию ты не ставил против зелёного здоровяка, тот раскидывал по сторонам всю оппозицию с такой же лёгкостью, с какой обычный человек сдувает одинокую пылинку с плеча нового пиджака. И сколько бы врагов не было, альтер-эго Брюса Бэннера лишь ухмылялось, било себя в грудь подобно Кинг-Конгу и кричало "Халк крушить!". Мне нравился этот супергерой хотя бы потому, что при всей своей силе он всё равно превращался в обычного человека, которого как и всех нас преследовали неудачи, волнения и проблемы реального мира. И как бы мне не хотелось быть тем самым непробиваемым здоровяком, в собственной голове Шон Картер-Уильямс не был ни Халком, ни уж тем более обладавшим незаурядным интеллектом Брюсом Бэннером. Я скорее подходил на роль Вижна - такая же искусственно созданная личность, со временем получившая возможность чувствовать. Тогда к чему это всё? Прояви немного терпения, всему своё время.
Ну а сейчас эти мысли о супергероях буквально вымыло - прохладный душ в пять часов утра вообще вымывал всё, хочешь ты этого или нет. Кроме чёртовых воспоминаний. Разумеется. Конечно. Ведь именно сейчас, после напряженной и бессонной ночи - которая, как бы парадоксально не звучало, впервые за два года прошла не в походном лагере на берегу какой-нибудь дальневосточной страны, а в собственной квартире в Нью-Йорке - моему и без того уставшему мозгу показалось, что это прямо охренительная идея перемотать в памяти все события более чем 15-летней давности. Будто мне не хватало кошмаров после службы, а тут ещё и школа... да, покой уже даже и присниться не может. Пришлось выкрутить кран на полную - теперь струи воды уже не приятно и мягко разбивались о привыкшее к температуре тело, а врезались ледяными иглами и создавали впечатление, будто с меня хотят содрать кожу заживо. Тряхнув головой, я всё же выключил воду и вышел из душевой. Настроение стремительно катилось куда-то в район жопы, а день ещё даже толком не начался. Блеск. Просто замечательно.
Накинув халат, я захватил заранее поставленный кофе и подошёл к окну, из которого открывался вид на медленно оживающий под лучами восходящего солнца Центральный Парк. Итак, я вернулся в почти ставший мне родным Нью-Йорк. Долгожданное увольнение, которое могло закончится в любую секунду звонком из штаба, было решено потратить на попытку вернуться в социум и посмотреть на людей без формы - когда твоя повседневная реальность на протяжении долгих лет представляет собой устав, выверенное до секунды расписание и даже заранее заготовленный комплекс фраз на все случаи армейской жизни, порой забываешь, что где-то там существует жизнь вне этих правил. Вот только как всегда - Картер-Уильямс не может посвятить один из немногих мирных дней чему-то спокойному, чему-то не тревожащему старые раны или не пробуждающее идиотские воспоминания. Нет-нет-нет, мы на нашем аттракционе сладкой жизни принимаем только 5-центовые монетки самобичевания и душевных терзаний. И что, как не встреча выпускников являлось отличным эквивалентом целому мешку таких монет?
За размышлениями проходит час, затем время устремляется в какую-то НАСКАРовскую гонку по кольцу - не найдя ничего лучше, я просто засел за приставку и на протяжении последующих десяти часов прерывался разве что на перекусы да биологические нужды моего организма. И вот ещё час - я уже медленно качу на своем БМВ с открытым верхом в сторону чёртовой школы, где чёртовы люди будут хвалиться чёртовыми достижениями и задавать чёртовы вопросы. Вдох-выдох, всё будет нормально. Да, я хотел в это верить, поскольку моё прошлое в школе было не самым радужным - в юности успел сотворить немало постыдных и совсем не легальных вещей, о которых даже думать некомфортно, не то что вспоминать в шутку в кажущейся дружелюбной атмосфере единения когда-то дружного класса. Ничего, это всё можно перетерпеть. Это всё - необходимо. Автомобиль замедляется до того самого шороха асфальта под колёсами и замирает аккурат посередине двух припаркованных на школьной парковке мини-вэнов. Это всё - необходимо. Повторяя это словно мантру, я взял в руки телефон и проверил пришедшее несколькими днями ранее короткое сообщение "Придёшь?" от неизвестного абонента. Убедившись, что всё это не мираж, не игра окончательно поехавшей кукухи со зрительными рецепторами, улыбнулся и направился в сторону спортивного зала.
Внутри всё было так же, как и 15 с лишним лет назад. Те же декорации, те же люди, даже запах и тот остался прежним. Но волновало меня это в последнюю очередь. Отбив пару рукопожатий и перекинувшись парой слов с когда-то лучшими и не оень друзьями, я всё же заприметил её. Шарлотта Лиллард. Чарли. Девушка, впервые пробудившая во мне чувства настолько сильные, что они были живы во мне до сих пор. И кто знает, как сложилась бы наша судьба, не пойди я в армию? Никто, кроме нас. Мы прошли все стадии - от ненависти до любви, от любви до ненависти... и так раз пять. И даже не смотря на то, что мы расстались спустя всего год отношений, я никогда не выпускал Чарли из виду. Мы всё ещё общались. Всё ещё помнили. Только вот всё это время это были лишь какие-то отвлеченные, натянуто вежливые переписки. Будто каждый из нас хотел сказать что-то важное, но никак не решался.
- Как всегда возле столика с пуншем? Надеюсь, что потом ты обвинишь меня в попытке споить каждую женщину в радиусе километра. Иначе мой день не будет полным, если Шарлотта Лиллард не обвинит меня в злодеянии. - Я подхожу и становлюсь рядом, смотря куда-то вверх. - Прямо как в старые добрые времена.
Я все же поворачиваюсь к ней лицом и, немного устало улыбаясь, снимаю воображаемую шляпу в полупоклоне. Она всё так же прекрасна. Она всё так же имеет полное право послать меня за то, как мы расстались, хоть уже тысячу раз говорили об этом в сети. Но сейчас мы лицом к лицу. И это пугало, но в то же время давало чувство доселе невиданного облегчения. Потому что она была рядом. Потому что она всегда была тем самым Халком, разбивавшим в дребезги все армии из стереотипов, вины и сомнений. Потому что она всегда была тем самым Брюсом Бэннером, готовым прийти на помощь советом или креативным решением. Потому что она всегда была той девушкой, которую я люблю.
Черная майка с длинным рукавом.
Темно-синие джинсы.
Белые кроссовки.
Отредактировано Shawn Carter-Williams (2020-09-29 01:24:03)
ЭЛЕКТРОКИНЕЗ
Для кого-то школа – это самый славный период жизни, когда можно почти всё, но ни за что не несёшь ответственности. Счастливчики, у которых школьные годы были прекрасными, обычно вырастают в ностальгирующих взрослых, которым лишь бы вновь собраться вместе с драгоценными бывшими одноклассниками и поведать им о том, как они добились в своих блестящих жизнях многого и как благодарны своей alma mater.
Эта история, конечно же, совсем не про меня.
Я не люблю вспоминать о своём детстве, ещё меньше я люблю думать о школе. Да, за то время у меня появилось несколько друзей – и не только, – но количество полученного от окружающих дерьма немного перевешивало радость от наличия (не только) друзей в жизни. Была бы моя воля, я бы предпочла просто вычеркнуть эту страницу из своей истории, оставив только парочку людей.
Идти на встречу выпускников я, мягко говоря, не хотела. А если быть точнее – я бы с большим удовольствием обмазалась дёгтем, вывалялась в перьях и прошлась в таком виде по Таймс-Сквер в Новый год, чем посетила бы это славное школьное мероприятие. Но было, было в жизни что-то, ради чего – кого – я могла бы стерпеть эту ярмарку тщеславия. Тому человеку я отправила короткую смс-ку с лаконичным содержанием «Придёшь?», на которую я не получила реакции, но мне она и не была нужна – я знала наверняка, что ответ будет положительным. И хотя я всё ещё злилась из-за того, как резко закончились наши отношения и как мы некрасиво расстались, я испытывала жуткий интерес и желание встретиться и, может быть, понять – а ради чего оно всё затевалось? Глубоко в душе мне очень хотелось исправить точку на запятую.
Пребывая в этом состоянии ожидания чего-то и надежды – пока ещё неоформленной, не до конца мне понятной – я собиралась на вечер выпускников, хотя клятвенно себе обещала, что ноги моей больше в этом богомерзком здании не будет. Уставшая после работы, выбирая одежду, поправляя прическу, нанося макияж, я продолжала себе говорить, что меня там никто не ждёт, и делать мне там нечего – но это только распаляло любопытство, которому хотелось убедиться во всём этом наверняка.
Доехала я до места назначения чуть быстрее, чем предполагала. Такси остановилось рядом со школой и, выйдя из него и аккуратно захлопнув дверь, я с очень невдохновлённым выражением лица посмотрела на старое здание. Казалось, что все последние годы как будто и не случились ни с ним, ни с нами, настолько всё вокруг осталось таким же. Глубоко вздохнув и подбадривая себя мыслями о том, чем я себя награжу после этого выхода в свет, я направилась в сторону входа. Вокруг было много людей, и я довольно быстро растворилась в толпе.
Я зашла в главный зал. Понимая, что со всем этим мне не справиться трезвой, я решила сделать первую остановку около столика с пуншем. Как известно, нет плохих мероприятий, есть слишком мало алкоголя. Мысленно повторяя эту фразу как мантру, я набрала себе стакан пунша и сделала большой глоток. Господи, ну и мерзость.
Моё размеренное пребывание в состоянии «попробую понаблюдать за остальными, как за животными в зоопарке, с чисто научным интересом» было прервано до боли знакомым голосом. На секунду показалось, что сердце пропустило один удар, и сразу стало немного стыдно – как будто уже не взрослая женщина, а гормональная девочка-подросток. Не очень солидно.
До боли знакомый голос принадлежал Шону Картеру-Уильмсу, человеку, с которым меня связывало очень многое. Я повернулась лицом к нему, и губы непроизвольно растянулись в лёгкой улыбке – давно забытое ощущение потери контроля над собой, но на этот раз стыда от этого не было. Всё было как-то очень… просто.
Когда я думала о том, как должна произойти наша первая после расставания встреча, я представляла множество вариантов развития событий, от будничного и очень печального «привет-пока» до взрыва эмоций и телесных повреждений – по большей части с моей стороны, потому что я считала себя пострадавшей стороной. Но то, какие эмоции я испытывала сейчас, мало походили на то, что я думала, что буду испытывать.
- Разумеется. Будь аккуратнее, вокруг есть несовершеннолетние девушки, - я кивнула в сторону девочек-хостес, которые явно ещё были школьницами, - и сейчас это весьма себе наказуемо.
Я не преминула окинуть уже не юношу, но мужчину заинтересованным взглядом. Да, я уже видела его на фотографиях в сети – Шон больше не был тем парнишкой, каким я его видела в последний раз. Но в его взгляде осталась та же яркая хулиганская искра, словно всех этих лет и не было.
- Как у тебя жизнь? Ты давно в Нью-Йорке? – У меня было много вопросов к Шону, но я почему-то начала с самых простых, с тех, на которые я, положа руку на сердце, вроде как знала ответ. Хотелось просто послушать его, не задумываясь о содержании, только обращая внимание на форму. Но любопытство и желание проверить лёд на прочность взяли вверх, и я не смогла не спросить ещё про кое-что.
- Я не уверена, дошло ли тебе моё сообщение. Ты же не менял номер?
Незримый писатель, решающий все судьбы, замахнулся рукой над листом с рассказом и замер в ожидании, готовый в любой момент пририсовать точке хвостик.
Человек
Yes, I miss you still
And probably always will
I’m living with a busted heart that I will have until
I find the strength I know
Is somewhere in my bones
So pull the curtain up again and get on with this show
- М-м-м, несовершеннолетние девушки и потенциальный тюремный срок? Слишком вкусно, чтобы упустить такую возможность. Зато смогу посмотреть на тебя в деле. Или попросить сделать красивое фото красивого меня за красивой решёткой. - Усмехнувшись, я пожимаю плечами и делаю глоток розоватого варева, после чего недовольно морщусь. - На вкус, как пубертат - сразу чувствую себя гиковатым подростком перед первым свиданием. Неуверенным. С запахом отцовского одеколона. Прыщавым. Тем более, когда передо мной образец лучшего, что может дать судебная власть штата. Ты бесподобна всегда так ходишь на работу? Теперь я точно хочу быть твоим навсегда подсудимым.
Часть сказанного была чистейшей воды правдой - напускная уверенность не выдавала этого, однако внутри творился такой ураган эмоций, что ещё чуть-чуть и я был готов сбежать отсюда. Всё было так противоречиво, поскольку смешивались искренняя радость и неприкрытый стыд, детский восторг и глубочайшее сожаление, теплейшие воспоминания о тех самых моментах и абсолютно заслуженное чувство вины. Вот что делала со мной Шарлотта Лиллард.
Почему же она, эта девушка из прошлого, так сильно засела в моей голове и даже спустя 15 лет была "той самой"? Легко объяснить - когда находишь человека, с которым проходишь весь путь от взаимной ненависти до трепетной заботы, постепенно перерастающей во что-то большее, чем простая подростковая любовь, в твоём сердце попросту не остаётся место для кого-то другого. Действительно, сперва нахождение Картера-Уильямса и Лиллард в одной комнате означало неизбежный взрыв, а противостояние циничного робота-нигилиста и местной версией Нэнси Дрю стало школьным достоянием. Тогда один лишь её голос выводил меня из состояния хрупкого психического равновесия, потому что осознание невозможности заткнуть назойливую, вечно вмешивающиеся в мои дела блондинку переполняло чашу терпения. Нет, она не гонялась за мной - просто так получилось, что Картер-Уильямс образца 1997 года постоянно встревал в различные неприятности, причиняя вред всем находящимся вокруг и зарабатывая репутацию главного смутьяна, если не сказать отморозка. А Шарлотта, будучи юной звездой журналистики всея школы, не могла не влезть в каждую такую историю, дабы осветить бесчинства зарвавшихся богатеев и позволить справделивости восторжествовать. Холодная война взглядов, острых реприз и извечных попыток каким-либо способом досадить друг другу продолжалась где-то полгода или около того. А потом случилось то, что случилось.
Смерть отца я перенес тяжело. Тусоваться с сыном каблука и самоубийцы - пускай и богатым - резко стало не круто. Всем, кроме Чарли. Она была единственной, кто из всего класса пришёл на похороны, пускай её имя из списка я вычеркнул собственноручно. Вспоминая тот взгляд, исполненный искреннего сожаления, то мимолетное прикосновение к плечу, ставшее едва ли не единственным жестом утешения за долгое время, то объятие, после которого я позволил всему накопившемуся вылиться наружу в виде слёз, на лице уже состоявшегося офицера военной разведки ВМС США на какую-то долю секунду появилась та самая благодарная улыбка, подаренная мною Шарлотте в тот день. День, изменивший мой мир. День, когда Халк начал раскидывать в стороны мои страхи, уничтожать зависимость от чужого мнения, постепенно вправляя мне мозги и отводя от мыслей, заставляющих стоять в полночь на краю моста в надежде, что достаточное содержание алкоголя в крови даст достаточно смелости для шага в бездну. Только она одна не отвернулась от меня. Стала спасением. И теперь я в очередной раз не показывая своих с трудом сдерживаемых чувств буквально растворялся в её улыбке.
- А, так это ты мне писала? А я-то надеялся, что это та грудастая девица.... Ширли, кажется... из параллельного класса. Чёрт. Ну а моя жизнь всегда полна событий. Рождество на песчаных пляжах Кувейта, День Благодарения под палящим солнцем Йемена, День Независимости в чудесных окрестностях Дамаска - мечта, а не работа. - Придя в себя от небольшого ностальгического трипа, я тут же полез в задний карман джинс и на моей протянутой ладони появился небольшой, размером не больше куриного яйца бархатный мешочек, в котором были спрятаны три небольших неограненных кристалла аквамарина, привезённых мною из очередной командировки. - Твой день рождения провёл в Пакистане. Если что, талибы передавали привет и просили сказать, что специально в честь такого праздника решили оставить меня в живых. С днём рождения. Если когда-нибудь ослепнешь, то можешь вставить их вместо своих прекрасных голубых глаз.
Не знаю, насколько Шарлотту могло удивить то, что я не забыл про её день рождения, однако девушке точно стоило бы подготовиться к тому, что произойдёт дальше. Вертевшиеся на языке слова должны были прозвучать годами ранее, однако как бы бесстрашно я не лез под пули во время очередной военной операции в пустыне Богом забытой страны, выпалить всего лишь несколько честных, но таких нужных фраз казалось поистине ужасающей и невыполнимой задачей.
- Ну что, пройдёмся? Я утоплю себя в этом пунше, если Клифф МакТаггерт в очередной раз подкатит ко мне с разговорами о той постыдной вечеринке с покером. Заодно и ты посвятишь меня в будни успешного поборника законодательства штата Нью-Йорк.
Набрав в лёгкие побольше воздуха, я кивнул в сторону выхода и спустя какое-то время выбрались на крыльцо спортивного зала. На улице солнце медленно опускалось за линию горизонта, а мы всё шли рядом, отходя всё дальше от места встречи и направляясь почему-то на трибуны школьного стадиона. Я подобно губке впитывал каждое её слово, время от времени встревая в повествование с отсроумными (как мне казалось) репризами и не мог отвести от неё глаз. Когда мы, наконец, забрались на верхний ряд и оба обратили свой взор на краснеющий полукруг солнца, я заговорил.
- Слушай, я был кретином и жалким трусом. Мне хочется повернуть время вспять и всё исправить стоило сказать тебе про армию и всё остальное. Это нисколько не умаляет моей вины и это не самое главное. Я всё ещё думаю только о тебе хочу сказать тебе, что мне жаль. Прости.
Всё ещё не смотрю на неё, но моя правая рука находит её. Уберёт? Промолчит? Уйдёт? Я не знал. Никто не знал.
Отредактировано Shawn Carter-Williams (2020-10-01 19:46:17)
ЭЛЕКТРОКИНЕЗ
Годы идут, и кажется, что вместе с ними должны менять и люди, правда? Ошибка: стоило Шону вновь открыть свой рот, как я поняла, что это был всё тот же Шон, которого я видела в последний раз, до того, как между нами пролегла пропасть размером в года, континенты и сломанные судьбы. Я посмотрела на мужчину многозначительным взглядом, натренированном за годы общения с ним, – у меня в запасе был весь спектр выражений лица и ухмылок, от «ну и придурок же ты» до «ха-ха, какая смешная шутка». Сейчас же улыбка на моём лице на самом деле значила то, что и должна значить любая нормальная улыбка - радость.
- Нет, я просто хотела утереть нос старым добрым одноклассничкам, предсказывавшим мне смерть в бедности, пороке и забвении. – Сказанное было чистой правдой: большая часть людей, находившихся в этом зале, не верила в мою прекрасную судьбу и желала всего наихудшего. Мудрая Шарлотта осталась бы дома и не тратила своё время не то, чтобы кому-то что-то доказать, но я не была этой Шарлоттой, а мотивы мои были проще и низменнее. К тому же я (надеялась) предполагала, что увижусь с Шоном, и что-то глубоко внутри меня захотело выглядеть чуть красивее, чем обычно.
Он заметил, и это было приятно.
Слов Шона про Ширли неожиданно больно кольнули между рёбер. Я и забыла, что Картер-Уильмс действительно умеет задевать за живое, даже если ни он, ни я о существовании этого живого не подозревали. Но пока душа пыталась объяснить глухому разуму, почему ей неприятно, тело приняло бразды правления на себя, и рука почти рефлекторно взяла протянутый мешочек. Я открыла его и посмотрела внутрь, словно не ожидая, что там и вправду окажутся голубые камни. Красивые. Он что, правда не забыл о моём дне рождении?
Сглотнув неожиданно образовавшийся в горле ком, я легко тряхнула головой, словно возвращая блудные мысли на место, не давая странной смеси из сознания и мечтаний растечься где попало.
- Так что же ты теряешь со мной время? Смотри, какая вокруг Ширли собирается конкуренция. – Легко махнула рукой в сторону словно по волшебству оказавшейся рядом женщины, о чём-то щебетавшей с двумя другими их бывшими одноклассниками. – А за подарок спасибо. Буду носить его (у сердца) с собой на случай, если кому-то захочется выколоть мои глаза.
Вечер обещал быть томным и полным колкостей, но Шон решил удивить и меня и, кажется, даже немного себя: мужчина неожиданно предложил пройтись, а у меня не было ни одной причины на то, чтобы отказаться от такого заманчивого предложения.
- Ох, что же мы будем делать, если потеряем такой блистательный талант! Не прощу себя, если твоё самоубийство в дерьмовом пунше произойдёт в мою смену. Пошли скорее! – Я улыбнулась и, поставив на стол стакан с остатками подозрительного пойла, последовала за Шоном к выходу из помещения.
Мы гуляли вокруг территории школы, и я рассказывала о своей жизни, то и дело пересекаясь взглядом с Шоном. Разговор шёл удивительно легко, я и забыла, что можно так просто с кем-то общаться. Я на мгновение вспомнила о том, как мы начали встречаться, и на душе стало тепло. Чувство тоски смешалось с приятной ностальгией и чем-то, чему я пока не могла дать внятного определения, но что было со мной долгое время. Казалось, что именно сейчас, в этот момент всё так, как и должно было быть.
Мы дошли на верхнего ряда спортивных трибун, и я сама не заметила, как замолчала. Взгляд упал на линию горизонта, за которую начало прятаться солнце, я задумалась о том, как выглядит закат на Ближнем Востоке: на это же солнце смотрел каждый день Шон, пока занимался вроде как благородным делом? Я до сих пор не очень могла понять, какого цвета было моё отношение к самому факту армейской службы, а потому предпочитала об этом лишний раз не думать – берегла нервы.
Шон неожиданно заговорил. Не отрывая взгляда от горизонта, я внимательно его слушала. Когда тот нашёл мою руку, я не убрала её, но и не повернула голову, продолжая делать вид, что меня очень интересует небо, попутно поворачивая ладонь и осторожно переплетая свои пальцы с пальцами моей школьной любви. В голове роилось множество мыслей, немного спутанных, но что я понимала совершенно точно, так это то, что я не хотела, чтобы Шон отпускал меня.
Идиллию момента портило напоминание о том, как мы расстались, назойливой мухой привлекая к себе внимание, не давая забыть о том, насколько это было больно. Очень редкий человек оказывался ко мне настолько близко, насколько оказался Шон, и его исчезновение было чуть ли не самым тяжёлым событием за всю мою жизнь – за пальму первенства оно могло бы побороться с уходом матери, а это о многом говорит.
Я старалась не строить воздушные замки и слишком обнадёживаться из-за происходящего в настоящий момент: в конце концов, я уже не была той семнадцатилетней девчонкой, которая могла совершить этот прыжок веры в непонятный призрак былых отношений просто так, только из-за одного ненавязчивого прикосновения. Мне всё ещё было больно.
- Да, тебе стоило сказать про армию, но я больше не в обиде. – После недолгой паузы откликнулась я, переведя наконец свой взгляд на Шона, который продолжал смотреть не в мою сторону, - Но что нам теперь с этим делать? – Я чуть сжала его ладонь, словно показывая, о чём именно сейчас говорю, - ты же не пытаешься сейчас организовать себе досуг на одну ночь? И когда ты, кстати, возвращаешься обратно на Ближний Восток?
Последнее прозвучало чуть резче, чем я хотела. Да, я правда больше не обижалась, но это не значило, что можно было сделать вид, будто ничего и не было.
Человек
Эмоции откровенно мешали мне жить. Когда всё идёт по плану, когда всё идёт к единственному логически верному итогу, когда всё кажется кристально чистым и ясным - именно тогда появляются они, толкая на безрассудные поступки, разрушавшие вымощенную кирпичиками самоконтроля и упорной работы над собой дорогу к желаемому. И, что бесило больше всего, являлись они из абсолютно казавшихся безобидными вещей - случайных фраз, неловких взглядов, порой даже справедливых упреков. Да, это проблема. Да, я знал о ней. Да, я долго и упорно работал над собой, пытаясь усмирить разгорающийся по любому малейшему пожар неконтролируемой агрессии. Так что сейчас мне было страшно - потому что Чарли не хотела делать всё по простому и её слова про интрижку на одну ночь идеально подходили под категорию "топ 10 абсолютно заслуженных фраз, которые выведут Картера-Уильямса из себя". Медленно тлевшие на дне души до этого момента угольки импульсивности снова начали подавать признаки жизни, будто бы Лиллард хорошенько так сдобрила смесью для розжига почти затухший костёр забытого недуга.
- Я... - Внутри всё переворачивалось со скоростью центрефуги, готовившей астронавтов к перегрузкам космических полётов, а потому быстро сориентироваться и ответить в духе самого себя не получилось - слова застревали где-то в промежутке между сердцем и голосовыми связками, а упорядоченная библиотека собственных мыслей медленно но верно превращалась в бесполезное нагромождение полок и никому не нужных пыльных фолиантов. Казалось, что всё будет просто. Увы. Только казалось.
Рука сжимает её ладонь несколько сильнее, чем нужно. Судорожный выдох выдает попытку держать себя в руках. Голова запрокидывается, взгляд устремляется куда-то в небо, словно надеясь увидеть там ответ или хоть какую-то надежду справиться с нахлынувшим наваждением. Вновь этот вязкий, липкий и ужасно мерзкий голос из прошлого, который я ненавидел. Мой собственный, раз за разом повторявший только то, что ранит больше всего голос. Я что, какая-то шутка? Серьёзно? Интрижка на одну ночь? Блять, за кого ты меня принимаешь? Ведь я каждый день думаю о тебе. Мне не нужен никто, кроме тебя, понимаешь? НЕУЖЕЛИ ТАК СЛОЖНО, А? Я уже извинился! Я сделал всё то, чего так долго не мог сделать! Чего тебе ещё надо, а?! Я ПОШЁЛ НА ВСЁ ЭТО РАДИ ОДНОЙ ТЕБЯ! Даже притащил свой зад в эту чёртову шарагу, где на меня вновь пялились, как на хренову обезьяну со словами "ох, смотрите кто не сдох от передоза"... Знаешь что? ДА ПОШЛА ТЫ! ДА. ПОШЛА. ТЫ.
Стоп. Слишком много этих "я". В конце концов именно это "я" причинило столько боли Чарли и все эти мысли, которые подобно клубку змей никак не могли распутаться и лишь сильнее увязали друг в друге, были той самой защитной реакцией моего эго - словно сказать пару слов и великодушно появиться в жизни Лиллард снова вполне достаточно, чтобы развеять все сомнения, позабыть прошлое и начать с нуля. Какой же всё таки этот "я" редкостный эгоцентричныый мудила, господи. Прости меня, Шарлотта Лиллард. Правда. Прости.
Когда слов недостаточно, то начинает говорить тело. Ладонь расжимается - я не сделаю тебе больно. Судорожный вдох - я справлюсь с этим ради тебя. Голова опущена, взгляд изучает очень заинтересоваший меня узор на напольном покрытии стадиона - я смирился с тем, что ты права. Немного вымученная улыбка, в которой смешалось сожаление и надежда - ты поймала меня с поличным, я всё ещё тот самый мудак, только в этот раз собирающийся сделать всё правильно.
- ... не буду тебе ничего обещать. Знаешь же, у меня с этим проблемы. - Я поворачиваюсь к Шарлотте лицом и серьёзно, без тени сомнений глядя в глаза продолжаю. - Ничто не изменит того факта, что новый переведенный ученик Шон Картер-Уильямс является редкостным сукиным сыном. Как и того, что он хочет предложить главному журналисту школьной газеты Шарлотте Лиллард попробовать быть вместе. Снова. Не на одну ночь. По крайней мере точно до звонка из штаба, который может отправить меня на горячие Сирийские пляжи.
Вот мы стоим друг напротив друга. По законам жанра сейчас бы заиграла какая-нибудь милая музыка, камера начала медленно облетать героев и всё в таком духе. Только это - реальный мир и, увы, никто не предоставил нам сьемочную группу. Однако вполне достаточно было последнего недостающего элемента в моем паззле из языка тела - преисполненного решимости взгляда, говорящего "вообще-то я тебя сейчас поцелую, даже если это последнее, что произойдет в жизни". Что же, отреагировать на это "сообщение" у Чарли времени совершенно не было, ведь всего через секунду мои губы уже касались её. Легко. Волшебно. Искренне.
Я тебя люблю, Шарлотта Лиллард. Смирись с этим.
Отредактировано Shawn Carter-Williams (2020-10-31 11:04:30)
Вы здесь » humanarchy » flash » [26.06.14] Let me make this mine
